ВС пояснил особенности пересмотра судебных актов в банкротных делах | Адвокатская газета |
Верховный Суд опубликовал Определение от 21 августа № 305-ЭС22-11829(4) по делу № А40-224430/2020, в котором разъяснил порядок пересмотра судебных актов по новым или вновь открывшимся обстоятельствам в банкротном деле.
В деле о банкротстве умершей Инессы Шахвердиевой был рассмотрен обособленный спор по заявлению Беллы Захарян о включении ее требования на сумму свыше 1 млн долл. и 60 тыс. руб. в реестр кредиторов должника. Тогда же суд рассмотрел заявление финансового управляющего имуществом должника о признании недействительными сделками договора займа от 30 декабря 2015 г., заключенного между Беллой Захарян (заимодавцем) и Владимиром Михалевским (заемщиком), а также договора поручительства, заключенного между Захарян (кредитором) и должником (поручителем) в обеспечение исполнения обязательств заемщика.
В декабре 2021 г. суд удовлетворил заявление финансового управляющего, в удовлетворении заявления Беллы Захарян было отказано. Таким образом, суд признал недействительными сделками указанные договоры займа и поручительства. При этом суд счел, что договор займа является незаключенным ввиду его безденежности и невозможности передать заемщику такую сумму наличными по причине отсутствия у Беллы Захарян средств, достаточных для предоставления оспариваемого займа. Материалы дела не имели доказательств использования Владимиром Михалевским суммы займа, равно как и обоснованности его получения.
Впоследствии Белла Захарян обратилась в суд с заявлением о пересмотре определения от 6 декабря 2021 г. по вновь открывшимся обстоятельствам. Заявитель ссылалась на обращение к ней в июле 2012 г. Владимира Михалевского с просьбой предоставить заем в 110 млн руб., который был предоставлен ему денежными средствами Г. Туманяна с оформлением простого векселя (векселедатель – Эдуард Шахвердов, авалист – Владимир Михалевский, векселеполучатель – Белла Захарян). По словам заявителя, она индоссировала вексель Туманяну, последний при встрече с Захарян сообщил, что в конце 2015 г. Михалевский полностью рассчитался с ним по этому векселю. По мнению Беллы Захарян, указанные обстоятельства подтверждают погашение Михалевским задолженности перед Туманяном деньгами, полученными по договору займа от 30 декабря 2015 г.
Суд удовлетворил заявление и отменил определение от 6 декабря 2021 г. в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Тем самым первая инстанция сочла, что при первоначальном рассмотрении обособленного спора судом не исследовалась позиция Владимира Михалевского, в том числе по вопросам необходимости и целесообразности получения спорного займа. В связи с этим представленные документы (ответ «Банк РСИ», копии приходного кассового ордера от 30 декабря 2015 г. и выписки по счету кассы банка), подтверждающие присутствие Михалевского в этом банке в указанную дату, являются обстоятельствами, относимыми к обособленному спору и имеющими существенное значение для его разрешения.
Впоследствии апелляция отменила определение суда и отказала в удовлетворении заявления Беллы Захарян. Как пояснила вторая инстанция, обстоятельства, приведенные в качестве вновь открывшихся, таковыми не являются, а представляют собой новые доказательства, которые объективно были доступны Белле Захарян как участнику «Банк РСИ» при разрешении судом вопроса об обоснованности заявленного ею требования. Кассация поддержала выводы первой инстанции, отменив постановление апелляции.
Не согласившись с этим решением, Анна Михалевская обратилась в Верховный Суд. Изучив кассационную жалобу, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС со ссылкой на п. 1 ч. 2 ст. 311 АПК РФ напомнила: лицо, настаивающее на отмене судебного акта, должно подтвердить, что до окончания судебного разбирательства по существу спора оно объективно не могло представить как сведения об обстоятельствах, которые считает вновь открывшимися, так и обосновывающие эти обстоятельства доказательства. Институт пересмотра судебных актов по новым или вновь открывшимся обстоятельствам является чрезвычайным средством возобновления производства по делу. Он необходим, чтобы прекратить существование объективно ошибочных судебных актов, когда об обстоятельствах, позволяющих сделать вывод о допущенной ошибке, стало известно после вынесения этих решений.
Ограничение применения такого института, заметил ВС, вытекает из необходимости соблюдения принципа правовой определенности (в том числе признания законной силы судебных решений, их неопровержимости). При определении критериев пересмотра должен быть соблюден баланс между принципом правовой определенности, с одной стороны, и недопустимостью существования объективно ошибочных решений, с другой.
Адвокат, партнер АБ «ЭЛКО профи», руководитель практики разрешения споров Малика Король в комментарии «АГ» отметила, что перечень оснований для пересмотра по новым и вновь открывшимся обстоятельствам достаточно узкий, а то, что о вновь открывшихся обстоятельствах ранее не было известно, доказать довольно сложно. «Точнее, сложно опровергнуть утверждение, что ранее об этих обстоятельствах не было известно. Это приводит к тому, что данный институт практически не работает и, что хуже всего, – вследствие несовершенства сформулированной нормы допускает наличие судебных актов, принятых без полного исследования всех доказательств. Если доказательство влияет на исход дела, его нельзя игнорировать», – подчеркнула она.
Эксперт добавила, что в российском процессуальном законодательстве, к сожалению, не урегулированы случаи, когда можно пересмотреть дело в связи с обнаружением нового доказательства в принципе – без привязки к осведомленности заявителя, просто потому что такое доказательство реально существует и меняет ход событий, а главное – приводит все на свои места. «Рассмотренный в определении случай демонстрирует несовершенство системы пересмотра судебных решений. Если опустить вопрос о том, было ли известно о данном доказательстве ранее, то очевидно, что оно кардинально меняет исход спора. Получается, что вследствие несовершенства законодательства, следуя буквальному толкованию нормы, ВС оставил в силе судебный акт, который фактически противоречит действительности и нарушает права заявителя», – считает Малика Король.